ШПЕ́НГЛЕР (Spengler) Освальд (29.5.1880, Бланкенбург, Гарц – 8.5.1936, Мюнхен), нем. философ, историк культуры, социальный мыслитель и публицист. Представитель философии жизни.
Родился в семье чиновника почтового ведомства. С 1899 учился в ун-тах Галле, Мюнхена и Берлина (дис. о философии Гераклита, 1904), испытал сильное влияние Ф. Ницше и натурфилософии И. В. Гёте. Преподавал в гимназии в Гамбурге, с 1911 жил и работал в Мюнхене, занимаясь свободной филос.-публицистич. деятельностью. Один из теоретиков «консервативной революции», сохранял, однако, критич. отношение к нацистской партии – как до, так и после её прихода к власти в 1933. Осн. филос. труд Ш. «Der Untergang des Abendlandes» (Bd 1–2, 1918–22, в рус. пер. «Закат Европы», т. 1, 1923; т. 2, 1998; в назв. книги игра слов: нем. Untergang – закат, но также гибель, упадок; Abendland – Запад, Зап. Европа, букв. «вечерняя страна», «страна, где заходит солнце») получил сенсационную известность в Германии и за её пределами.
Для эпистемологии Ш. характерно противопоставление истории и природы – как «становления» и «ставшего». Для природных фактов осн. модусом выступает пространство, для историч. событий – время, в природе реализуется принцип причинности, в истории – принцип судьбы. Природа (прежде всего «неживая», «неорганическая») познаётся аналитически и математически, при посредстве абстрактных рассудочных понятий, история – в процессе переживания с помощью интуитивно постигаемых образов и символов. Историч. мышление, отчасти сходное с искусством, есть не «систематика», а «физиогномика», направлено на восприятие жизни в её целостности и многообразии самобытных форм. Субъектом истории являются отд. культуры как замкнутые и уникальные суперорганизмы (общечеловеческой культуры, как и преемственности культур, не существует). Ш. проводит аналогию между жизненными циклами биологич. организмов и судьбами когда-либо существовавших в истории культур: каждая из них проходит через стадии зарождения, юности/взросления, расцвета/зрелости, увядания/старости (см. также Органицизм).
Историософия Ш. заключала в себе концепцию «локальных цивилизаций» и представляла в то же время одну из разновидностей круговорота исторического теорий (близкие подходы в России разрабатывали Н. Я. Данилевский и К. Н. Леонтьев). Ш. отказывается от идеи единства всемирно-историч. процесса, а также от идеи «прогресса» как устремлённого в будущее бесконечного поступат. развития (в т. ч. от «европоцентристского» деления истории на Древний мир – Средневековье – Новое время). В своей «морфологии мировой истории» он выделяет и описывает восемь «великих культур»: египетскую, вавилонскую, индийскую, китайскую, античную (греко-римскую, или «аполлоническую»), византийско-арабскую (или «магическую»), культуру майя и западную (западноевропейскую, или «фаустовскую»), упоминая также о девятой – зарождающейся русско-сибирской культуре.
В основе каждой культуры лежит та или иная центр. идея, базовый «прасимвол», а также особый «образ души», способ мирочувствования и переживания жизни. Всякая культура создаёт собств. философию, математику / теорию чисел, естествознание / физику, мораль, искусство, религиозные, политико-правовые и социальные идеи, об истинности которых можно рассуждать лишь в контексте конкретной картины мира данной культуры. Так, статич. «аполлоническое» мировосприятие, выработанное др.-греч. культурой, соотносится с «прасимволом» конечных, доступных наглядному представлению тел, образующих гармонич. порядок Вселенной. Напротив, смысловым ядром проникнутого динамизмом западного, «фаустовского» мышления становится идея бесконечного мирового пространства в сочетании с безудержным стремлением к его покорению («воля к власти»).
Осн. метаморфоза историч. развития описывается Ш. через противопоставление понятий «культуры» и «цивилизации». Культура, достигающая в опредёленную эпоху пика своих возможностей, перерождается на поздней стадии в «цивилизацию». Этот этап «окостенения» и деградации характеризуется среди прочего доминированием экономич. и практич. интересов над духовными, стремлением к экспансии и расширению. Знамениями времени становятся гигантомания, империализм, бюрократизация, урбанизм, демократизация, бурное развитие денежного хозяйства, общая «механизация» жизни и т. п. Эти кризисные симптомы Ш. обнаруживает и в зап. обществах 19 – нач. 20 вв. Позицию Ш. отличает историч. пессимизм и фатализм, сознание бесплодности любых попыток противостояния данным тенденциям, признаваемым неизбежными и неотвратимыми.
В эпохи «цивилизации» исключит. значение приобретает техника, воплощающая человеческое стремление к овладению природными силами («мир как добыча»). Совр. научно-технич. мышление с его рационально-активистской установкой рассматривается Ш. как продукт извечной «тоски» зап. человека по господству над превосходящей его по силе природой (напр., эксперим. метод, получивший распространение со времён Г. Галилея, определяется Ш. как «допрос природы с применением пытки, с помощью рычагов и винтов»). Однако диалектика развития «машинной цивилизации» заключается в том, что техника автономизируется, утверждая господство над своим создателем, навязывая ему собств. логику (напр., через зависимость человека от удовлетворяемых техникой потребностей и их постоянное умножение, тотальную организацию мн. видов деятельности по «образцу машины» и т. п.): «Творение поднимается на творца. Как некогда микрокосм-человек поднялся на природу, так восстаёт теперь микрокосм-машина против нордического человека. Властелин мира сделался рабом машины. Она принуждает его, нас, причём всех без исключения… идти по проложенному пути. Взбесившаяся упряжь влечёт низвергнутого победителя к смерти… Трагизм нашего времени заключается в том, что лишённое уз человеческое мышление уже не в силах улавливать собственные последствия» (Человек и техника // Культурология. ХХ век: Антология. М., 1995. С. 486, 487).
Поставленная Ш. проблема кризиса общества и культуры модерна стала одной из сквозных тем в социальной философии 20 в. (Н. А. Бердяев, М. Хайдеггер, К. Ясперс, Х. Ортега-и-Гассет, П. А. Сорокин, Й. Хёйзинга, франкфуртская школа, Л. Мамфорд и др.). Концептуальная модель «локальных цивилизаций» была существенно модифицирована А. Дж. Тойнби. Идеи о культурно-историч. обусловленности человеческого мышления, в т. ч. научного, получили развитие в «постпозитивистской» философии и социологии науки 2-й пол. 20 в. (Т. Кун, П. Фейерабенд, Д. Блур и др.).