фото: pobedarf.ru
Судьба тяжелого танка, способного в одиночку останавливать вражеские полки
Этот танк заслужил у падких на мистику гитлеровских солдат прозвище «Призрак» за то, что снаряды 37-миллиметровых противотанковых орудий вермахта не оставляли на его броне даже вмятин. Его появление на поле боя стало неприятной неожиданностью для немецких танкистов, оказавшихся практически беззащитными перед тяжелым КВ. И хотя история этой машины была не столь долгой, как у появившегося почти одновременно с нею Т-34, свой весомый вклад в историю Великой Отечественной войны она внесла. И не стоит забывать, что в конечном счете именно танки КВ стали прародителями тяжелых танков ИС-2 – лучших в своем классе за всю историю Второй мировой войны.
Одна башня вместо трех
Своим появлением на свет танк, который еще не носил индекса КВ, обязан двум другим советским тяжелым танкам, оставшимся в статусе экспериментальных – СМК (то есть Сергей Миронович Киров) и Т-100. Оба тяжеловеса проектировались по классической для того времени многобашенной схеме. Этого требовала теория применения тяжелых танков: предназначенные для прорыва вражеских укреплений, они должны были иметь орудие для борьбы с ДОТами, орудие для борьбы с вражескими танками и пулеметы для борьбы с живой силой противника. Поэтому и СМК, и Т-100 сначала получили по три башни, которые потом превратились в две. Как гласит легенда, во время рассмотрения макетов у Сталина тот снял одну из башен и спросил главного конструктора Кировского завода Жозефа Котина, сколько она весит. Узнав, что три тонны, советский руководитель потребовал избавиться от лишней башни и нарастить за ее счет бронирование.
Был ли такой диалог в действительности, сегодня установить уже трудно. Однако после того как с СМК была убрана одна из трех башен, конструкторский коллектив Кировского завода попробовал убрать еще одну – в качестве эксперимента. При таком условии стал не нужен длинный корпус, и его сократили на два опорных катка, что сразу же сделало экспериментальный танк более подвижным. Вдобавок к этому решено было установить на новой машине и другой тип двигателя – дизельный В-2, производство которого только-только осваивали в Харькове.
Первый экспериментальный образец нового тяжелого танка, носивший условное название У-0, получил очень необычный с нынешней точки зрения комплект вооружения. В единственную башню втиснули оба орудия, которые приличествовали танку прорыва: и 76-миллиметровое основное орудие, и 45-миллиметровую пушку для борьбы с танками. При этом боекомплект «главного» орудия составлял больше сотни снарядов, а «вспомогательного» – всего полсотни. На полигонных испытаниях быстро стало понятно, что преимущества в бою такой дуплекс танку не дает, зато осложняет жизнь экипажу, вынужденному тесниться в небольшой башне.
Рождение КВ
В конце ноября 1939 года будущий КВ вместе с «прародителем» СМК и тяжелым танком Т-100 отправили воевать на Карельский перешеек – проверить теоретические выкладки конструкторов в реальном бою. Из трех этих танков с Зимней войны только один вернулся не просто со славой, а еще и со статусом принятого на вооружение. И это был У-0, которому 19 декабря, то есть через два дня после его первого боя, присвоили индекс КВ – «Клим Ворошилов» – в честь тогдашнего наркома обороны.
Проверка боем доказала безусловное преимущество однобашенного короткого тяжелого танка перед длинными многобашенными. Получивший за счет уменьшения габаритов более тяжелое бронирование, У-0 не получил ни одного сквозного пробития корпуса или башни во время прорыва Хоттиненского укрепрайона. Единственное сквозное попадание пришлось на пушку – то самое, оставленное в распоряжении танкистов, 76-миллиметровое орудие. 45-миллиметровое сняли еще до отправки танка на фронт, и это оказалось совершенно справедливое решение. Обитаемость трехместной башни повысилась, а отсутствие противотанкового орудия никак не мешало У-0 отбиваться от вражеских танков. Зато для борьбы с вражескими укреплениями, то есть для выполнения своей основной функции, орудие Л-11 оказалось слабовато.
И все равно результат боевых испытаний был триумфальным. С отремонтированным стволом и после устранения других повреждений танк У-0 вернулся на фронт и успел еще некоторое время повоевать против белофиннов. Его действиями был весьма впечатлен командующий 7-й армией командарм 2-го ранга Кирилл Мерецков, будущий маршал Советского Союза. Даже через пять лет, в 1944-м, когда Карельский фронт готовился переходить в наступление, командовавший им Мерецков настоял, чтобы в его распоряжение передали все имевшиеся на тот момент в действующей армии танки КВ.
Опасная спешка
Торопливое принятие КВ на вооружение Красной армии сыграло двоякую роль. С одной стороны, к началу Великой Отечественной войны в распоряжении РККА оказалось достаточно новых машин, превосходящих по боевым возможностям любые танки противника. Это блестяще доказали несколько знаменитых эпизодов полного разгрома многочисленных колонн гитлеровцев всего одним (!) танком КВ. Конечно, противниками преимущественно были легкие чешские Pz.35(t), но и средние «тройки» и «четверки» первых модификаций не были серьезным соперником КВ, которые могли расстреливать их с гораздо большей дистанции.
С другой стороны, страдающая многочисленными «детскими болезнями» бронированная машина принесла много головной боли самим советским танкистам. Неслучайно самые результативные бои Великой Отечественной, о которых говорилось выше, КВ вели из танковых засад. Низкая надежность трансмиссии этих танков стала притчей во языцех, да и боевая подвижность тоже была невысокой. Машина получилась крепкой и сильной, но переутяжеленной, она зачастую даже не могла взять с лету откос, на который легко взбирались другие танки.
Если бы КВ, прежде чем его приняли на вооружение и начали массово выпускать, прошел традиционный для других танков путь, с длительными полигонными испытаниями, с неоднократными доводками и доделками выявленных на них недостатков, возможно, его дальнейшая судьба сложилась бы иначе. Но страна в спешке готовилась к приближающейся войне, и крепкая, способная выдержать огонь почти любых орудий противника машина нужна была ей немедленно. Впрочем, похожим образом принимали на вооружение и Т-34, который до конца карьеры так и не избавился, например, от трудностей с переключением передач, отчего механики-водители предпочитали идти в бой исключительно на второй скорости.
Серийное производство КВ, который к тому времени в связи с появлением КВ-2, вооруженного 152-миллиметровой гаубицей, получил индекс КВ-1, началось уже в феврале 1940 года на Кировском заводе. Темпы производства были запланированы колоссальные, но выдержать их не удалось. Поэтому Великую Отечественную войну советские танкисты встретили, имея на вооружении меньше трехсот машин этого типа. Как показали первые бои, и при таком небольшом насыщении войск танками КВ они способны приносить немало неприятностей немцам. Проблема была в другом: эти танки не предназначались для встречных или засадных танковых боев или для применения в качестве машин сопровождения пехоты. Их стихией был прорыв укрепленных рубежей обороны, а летом 1941-го если кто и прорывал такие линии, то это были только немцы. В итоге КВ приходилось выполнять несвойственные им задачи и покрывать сотни километров, чтобы добраться до места, где им предстояло пойти в бой. Из-за этого быстро изнашивались механизмы, особенно трансмиссия, и многие «кавэшки», как их стали называть в армии, были потеряны не в бою, а на марше.
Бронированный скороход
Многочисленные претензии военных привели к тому, что в конце весны – начале лета 1942 года под руководством Жозефа Котина, теперь уже главного конструктора Челябинского тракторного завода – Танкограда, была разработана более легкая и подвижная модификация КВ, проиндексированная как КВ-1с, то есть тяжелый танк «скороходный». Танк существенно «похудел» как в прямом, так в переносном смысле. Чтобы придать ему большую подвижность, конструкторы рискнули снизить бронирование, прежде всего на бортах и на верху кормы. Снижение было небольшим, от нескольких миллиметров до полутора сантиметров, но это кардинально – на пять тонн! – изменило вес танка.
Этим изменения, внесенные в конструкцию КВ-1с, не исчерпывались. Машина получила новую литую башню, более обтекаемую и с более рациональными углами наклона брони. Она стала чуть больше прежней, что наряду с изменением расположения рабочих мест экипажа в ней прибавило удобств наводчику, заряжающему и командиру танка. Последний, кстати, получил еще и командирскую башенку, что позволило избавиться от самого главного недостатка КВ-1 – изрядной «слепоты» в бою. Заменили на «скоростном» КВ и коробку передач; новая вызывала гораздо меньше нареканий и отличалась большей надежностью, что сразу отметили в войсках.
Тяжелый танк КВ-1с появился в один из самых драматических моментов Великой Отечественной войны – накануне Сталинградской битвы. Именно на Волге и Дону ему довелось сыграть важную роль в разгроме противника и еще раз доказать свою малую уязвимость. Все резко изменилось после того, как на вооружение вермахта стали массово поступать новые тяжелые и средние танки с длинными пушками крупных калибров – «Тигры» и «Пантеры». Теперь уже советские танкисты попали в то положение, в котором находились их враги летом 1941 года: чтобы пробить «кошачью» броню, требовалось подойти к цели на 300-500 метров, а их могли расстреливать с дистанции вдвое большей.
Все это поставило точку в судьбе танков КВ: армии требовались машины с совсем другими возможностями. Попытка глубокой модернизации «кавэшек» привела к появлению тяжелого танка ИС-1, на базе которого вскоре был создан легендарный ИС-2. Вооруженный 122-миллиметровым орудием, с формами, напоминающими КВ, но более приземистый и длинный, он стал по-настоящему грозным противником для тех же «Тигров» и «Пантер». Прародитель некоторое время даже сражался бок о бок с потомком: к концу 1944 года на фронте еще воевали почти две сотни КВ-1 и КВ-1с из 4775 танков всех модификаций, выпущенных всего за четыре с небольшим года.
