фото: diletant.media

ВИ́ТГЕНШТЕЙН (Wittgenstein) Люд­виг (26.4.1889, Ве­на – 29.4.1951, Кем­бридж), австр. фи­ло­соф. Ро­дил­ся в се­мье круп­но­го про­мыш­лен­ни­ка и из­вест­но­го ме­це­на­та. Учил­ся в Выс­шей тех­нич. шко­ле в Бер­ли­не (1906–08), с 1908 изу­чал инж. де­ло в Ман­че­сте­ре. В 1911–1913 по ре­ко­мен­да­ции Г. Фре­ге слу­шал в Кем­брид­же лек­ции Б. Рас­се­ла, с ним, а так­же с Дж. Э. Му­ром и Дж. М. Кейн­сом его свя­зы­ва­ли дру­же­ские от­но­ше­ния и ин­тел­лек­ту­аль­ное об­ще­ние. С на­ча­лом 1-й ми­ро­вой вой­ны всту­пил доб­ро­воль­цем в авст­р. ар­мию, по­лу­чил на­гра­ды за храб­рость; в 1918–19 в италь­ян­ском пле­ну. От­ка­зав­шись от на­след­ст­ва в поль­зу се­мьи и дея­те­лей австр. куль­ту­ры, в 1920–26 ра­бо­тал сель­ским учи­те­лем в Ниж­ней Ав­ст­рии. В 1926–28 в Ве­не, об­щал­ся с М. Шли­ком и др. уча­ст­ни­ка­ми Вен­ско­го круж­ка. С 1929 в Кем­брид­же, пре­по­да­вал в Три­ни­ти-кол­лед­же (с 1930, проф. в 1939–47). Во вре­мя 2-й ми­ро­вой вой­ны ра­бо­тал са­ни­та­ром в гос­пи­та­лях Лон­до­на и Нью­кас­ла.

В «Днев­ни­ках 1914–1916 го­дов» («No­te­books 1914–1916», рус. пер. 1998) В. вы­ра­жа­ет уве­рен­ность в без­гра­нич­ных воз­мож­но­стях но­вой ло­ги­ки, в осо­бен­но­сти ло­гич. син­так­си­са. Ми­ро­воз­зренч. фраг­мен­ты «Днев­ни­ков» про­ти­во­ре­чи­во со­че­та­ют пес­си­ми­стич. (в ду­хе А. Шо­пен­гау­эра) и оп­ти­ми­стич. мо­ти­вы в во­про­се о смыс­ле жиз­ни. Гл. ра­бота его «ран­не­го» пе­рио­да – «Ло­ги­ко-фи­ло­соф­ский трак­тат» («Tractatus logico-philo­so­phicus», за­кон­чен не­за­дол­го до пле­на в 1918, опубл. в 1921 в Гер­ма­нии; рус. пер. 1958; вы­шед­ший в 1922 англ. пер. трак­та­та с пре­ди­сло­ви­ем Б. Рас­се­ла при­нёс В. ши­ро­кую из­вест­ность сре­ди анг­лоя­зыч­ных фи­ло­со­фов) сыг­рал гро­мад­ную роль в ста­нов­ле­нии ана­ли­ти­че­ской фи­ло­со­фии. В 1920–30-е гг. пред­ста­ви­те­ли Вен­ско­го круж­ка ис­тол­ко­вы­ва­ли отд. по­ло­же­ния трак­та­та как пред­вос­хи­ще­ние сво­ей ан­ти­ме­та­фи­зич. про­грам­мы и док­три­ны ве­ри­фи­ка­цио­низ­ма. Текст кни­ги на­пи­сан в ви­де афо­риз­мов. Трак­тат, ори­ен­ти­ро­ван­ный на ус­та­нов­ле­ние пре­де­лов по­зна­ва­тель­ных спо­соб­но­стей, во мно­гом пе­ре­кли­ка­ет­ся с ус­та­нов­ка­ми кан­тов­ско­го кри­ти­циз­ма и транс­цен­ден­та­лиз­ма. В. ста­вит во­про­сы об ус­ло­ви­ях воз­мож­но­сти со­дер­жа­тель­но­сти язы­ка, стре­мит­ся ус­та­но­вить пре­де­лы мыш­ле­ния, об­ла­даю­ще­го объ­ек­тив­ным смыс­лом и не­сво­ди­мо­го к к.-л. пси­хо­ло­гич. осо­бен­но­стям. При этом мыш­ле­ние ото­жде­ст­в­ля­ет­ся с язы­ком, а фи­ло­со­фия при­ни­ма­ет фор­му ана­ли­тич. «кри­ти­ки язы­ка». Язык в ран­ней кон­цеп­ции В. вы­пол­ня­ет функ­цию опи­са­ния «фак­тов». В трак­та­те ус­та­нав­ли­ва­ет­ся пол­ное со­от­вет­ст­вие ме­ж­ду он­то­ло­гич. и се­ман­тич. по­ня­тия­ми: «объ­ек­ты» ре­аль­но­сти обо­зна­ча­ют­ся «име­на­ми», со­че­та­ния «объ­ек­тов» (фак­ты) – со­че­та­ния­ми «имён», т. е. пред­ло­же­ния­ми, об­ла­даю­щи­ми смы­с­лом. Эле­мен­тар­ные пред­ло­же­ния, как и эле­мен­тар­ные фак­ты, не­за­ви­си­мы по от­ношению друг к дру­гу. Слож­ные пред­ло­же­ния трак­ту­ют­ся как функ­ции ис­тин­но­сти эле­мен­тар­ных пред­ло­же­ний. Пред­ло­же­ния, яв­ляю­щие­ся опи­са­ния­ми фак­тов, В. от­но­сит к сфе­ре ес­те­ст­во­знания; толь­ко их он счи­та­ет ос­мыс­лен­ны­ми. В от­ли­чие от кон­крет­ных на­ук фи­ло­со­фия не стре­мит­ся к ис­ти­не, она яв­ля­ет­ся дея­тель­но­стью по про­яс­не­нию ло­гич. струк­ту­ры язы­ка и отд. вы­ска­зы­ва­ний, уст­ра­не­нию не­яс­но­стей, по­ро­ж­даю­щих бес­смыс­лен­ные пред­ло­же­ния. По­сколь­ку ло­ги­ка яв­ля­ет­ся ус­ло­ви­ем то­го, что пред­ло­же­ние мо­жет опи­сы­вать факт, то са­ма ло­гич. фор­ма в язы­ке невы­ра­зи­ма. Гра­ни­цы язы­ка сов­па­да­ют с гра­ни­ца­ми «ми­ра». Всё, что ока­зы­ва­ет­ся за пре­де­ла­ми «ми­ра фак­тов», на­зы­ва­ет­ся в кни­ге «мис­ти­че­ским» и не­вы­ра­зи­мым, т. е. все этич., эс­те­тич., ре­лиг. пред­ло­же­ния ли­ше­ны смыс­ла, в т. ч. и пред­ло­же­ния трак­та­та: по­няв­ший его осн. идею дол­жен в кон­це кон­цов от­бро­сить их как ле­ст­ни­цу, став­шую не­нуж­ной по­сле подъ­ё­ма. Ми­ро­воз­зренч. по­зи­ция В. ока­зы­ва­ет­ся т. о. со­звуч­ной фи­ло­со­фии жиз­ни: то, что не­вы­ра­зи­мо, пред­став­ля­ет со­бой ин­туи­тив­ное со­зер­ца­ние «ми­ра» в це­лом.

В кон. 1920-х гг. В. пе­ре­смот­рел свою ран­нюю по­зи­цию и от­ка­зал­ся от до­пу­ще­ния ап­ри­ор­ной струк­ту­ры язы­ка, под­чёр­ки­вая мно­го­об­ра­зие спо­со­бов упот­реб­ле­ния слов и вы­ра­же­ний ес­теств. язы­ка. Ра­бо­та над гл. про­изв. «позд­не­го» пе­рио­да «Фи­ло­соф­ские ис­сле­до­ва­ния» («Philosophische Untersuchun­gen», опубл. в 1953 од­но­вре­мен­но с её англ. пер.), как и над ма­те­риа­ла­ми по фи­лосо­фии ма­те­ма­ти­ки, ве­лась В. с сер. 1930-х гг. до кон­ца жиз­ни. В. от­ка­зал­ся здесь от «про­ро­че­ско­го» сти­ля «Трак­та­та». В струк­ту­ре 1-й час­ти этой ра­бо­ты вы­де­ля­ют­ся 3 осн. груп­пы фраг­мен­тов: кон­цеп­ция язы­ка и зна­че­ния; ана­лиз эпи­сте­мо­ло­гич. (пред­ло­же­ние, зна­ние, по­ни­ма­ние) и пси­хо­ло­гич. (ощу­ще­ние, боль, пе­ре­жи­ва­ние, мыш­ле­ние, во­об­ра­же­ние, соз­на­ние и др.) по­ня­тий; ана­лиз ин­тен­цио­наль­ных ас­пек­тов этих по­ня­тий. «Ис­сле­до­ва­ния» на­чи­на­ют­ся с кри­ти­ки тра­диц. по­ни­ма­ния зна­че­ния как не­ко­то­ро­го объ­ек­та, со­от­вет­ст­вую­ще­го сло­ву (име­ни, зна­ку): толь­ко ис­поль­зо­ва­ние слов в оп­ре­де­лён­ном кон­тек­сте («язы­ко­вой иг­ре») и в со­от­вет­ст­вии с при­ня­ты­ми в «лин­гвис­ти­че­ском со­об­ще­ст­ве» пра­ви­ла­ми при­да­ёт им зна­че­ние. В. от­ме­ча­ет, что язык как сред­ст­во ком­му­ни­ка­ции да­же в «мыс­лен­ном экс­пе­ри­мен­те» не мо­жет быть пред­став­лен как су­гу­бо ин­ди­ви­ду­аль­ный, при­ват­ный язык. Про­дол­жая но­ми­на­ли­стич. тра­ди­цию, В. от­вер­га­ет на­ли­чие ре­аль­ной общ­но­сти язы­ко­вых фе­но­ме­нов, при­зна­ёт­ся лишь спе­ци­фич. взаи­мо­связь, на­зы­вае­мая «се­мей­ным сход­ст­вом». «Кри­сталь­ная чис­то­та» ран­ней ло­ги­ко-фи­лос. кон­цеп­ции В. те­перь при­зна­ёт­ся осо­бен­но­стью лишь од­ной из «язы­ко­вых игр». Со­хра­ня­ет­ся оцен­ка фи­лос. ис­сле­до­ва­ния как ана­ли­тич. про­це­ду­ры, ко­то­рая, од­на­ко, ори­ен­ти­ро­ва­на уже на ес­теств. язык, а не на «со­вер­шен­ный» язык фор­маль­ной ло­ги­ки. Фи­ло­со­фия, по за­мыс­лу В., долж­на воз­вра­щать сло­вам их при­выч­ное упот­реб­ле­ние. В. на­де­ял­ся, что ес­ли по­доб­ное ис­сле­до­ва­ние сде­ла­ет язы­ко­вые свя­зи от­кры­ты­ми (при этом скры­тая бес­смыс­ли­ца ста­нет яв­ной), то фи­лос. про­бле­мы (трак­туе­мые как «за­бо­ле­ва­ния») ис­чез­нут са­ми со­бой. В «Ис­сле­до­ва­ни­ях» В. раз­ви­ва­ет так­же кри­ти­ку «мен­та­лиз­ма» в трак­тов­ке по­ни­ма­ния: как и лю­бая др. фор­ма лин­гвис­тич. или не­лин­гвис­тич. ак­тив­но­сти че­ло­ве­ка, по­ни­ма­ние осу­ще­ст­в­ля­ет­ся со­об­раз­но оп­ре­де­лён­ным пра­ви­лам, од­на­ко лю­ди обыч­но не реф­лек­си­ру­ют по по­во­ду пра­вил, а дей­ст­ву­ют ин­стинк­тив­но, «сле­по».

В са­мом позд­нем тек­сте В., впо­след­ст­вии оза­глав­лен­ном «О дос­то­вер­но­сти» («On certainty», опубл. в 1969), рас­смат­ри­ва­ют­ся эпи­сте­мо­ло­гич. во­про­сы и про­бле­ма скеп­ти­циз­ма: со­мне­ние, по В., все­гда с не­об­хо­ди­мо­стью пред­по­ла­га­ет не­что дос­то­вер­ное, оп­ре­де­лён­ные па­ра­диг­ма­тич. пред­ло­же­ния, не ну­ж­даю­щие­ся в обос­но­ва­нии и фор­ми­рую­щие на­ше пред­став­ле­ние о «ре­аль­но­сти».

Про­бле­мы, по­став­лен­ные В., во мно­гом оп­ре­де­ли­ли ха­рак­тер всей но­вей­шей анг­ло-амер. ана­ли­тич. фи­ло­со­фии. Су­ще­ст­ву­ют так­же по­пыт­ки сбли­же­ния его идей с фе­но­ме­но­ло­ги­ей и гер­ме­нев­ти­кой, с разл. ти­па­ми ре­лиг. фи­ло­со­фии.