фото: tvbesedka.com
Надежда Сергеевна Аллилуева (9 (22) сентября 1901, Баку — 9 ноября 1932, Москва) — вторая жена Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина. Член ВКП(б) с 1918 года.
Биография
Родилась в семье рабочего-революционера С. Я. Аллилуева. Крестница советского партийного деятеля А. С. Енукидзе. Брат — П. С. Аллилуев, сестра — А. С. Аллилуева (жена Реденса). По утверждению дочери, Светланы Аллилуевой, отец Надежды Аллилуевой был наполовину цыганом, а мать — немкой.
Когда в 1917 году И. В. Сталин вернулся в Петроград из сибирской ссылки, между ним и пятнадцатилетней Надей начался роман. Ирина Гогуа, жившая тогда в Петрограде и тесно общавшаяся с семьёй Аллилуевых, вспоминала, как «однажды прибежал Сергей Яковлевич (отец Надежды) страшно взволнованный, сказал, что он (Сталин) увёз Надю… (На фронт)…». В 1918 году они поженились. Официально их брак был зарегистрирован 24 марта 1919 года. Их дети Василий (1921—1962) и Светлана (1926—2011). По утверждению её биографа Ольги Трифоновой, фамилию супруга Надежда взять не пожелала и до конца жизни оставалась Аллилуевой.
Работала в Наркомате по делам национальностей, в секретариате В. И. Ленина, сотрудничала в редакции журнала «Революция и культура» и в газете «Правда». Во время чистки 10 декабря 1921 года была исключена из партии, но уже 14 декабря 1921 года была восстановлена кандидатом в члены РКП(б). С 1929 года училась в Промакадемии на факультете текстильной промышленности. Была однокурсницей Хрущёва, познакомила его с мужем.
После ареста восьми её однокурсниц по Промакадемии Аллилуева позвонила главе ОГПУ Генриху Ягоде и потребовала их немедленного освобождения. Ягода ответил, что ничего не может сделать, так как арестованных уже нет в живых, они скоропостижно скончались в тюрьме от инфекционной болезни.
Самоубийство
По свидетельствам очевидцев, накануне трагедии 7 ноября 1932 года в квартире Ворошилова между Аллилуевой и Сталиным произошла очередная ссора.
В ночь с 8 на 9 ноября 1932 года Надежда Сергеевна выстрелила себе в сердце из пистолета «Вальтер», заперевшись в своей комнате.
Это сдерживание себя, эта страшная внутренняя самодисциплина и напряжение, это недовольство и раздражение, загоняемое внутрь, сжимавшееся внутри все сильнее и сильнее как пружина, должны были, в конце концов, неминуемо кончиться взрывом; пружина должна была распрямиться со страшной силой…
Так и произошло. А повод был не так уж и значителен сам по себе и ни на кого не произвёл особого впечатления, вроде «и повода-то не было». Всего-навсего небольшая ссора на праздничном банкете в честь XV годовщины Октября. «Всего-навсего», отец сказал ей: «Эй, ты, пей!» А она «всего-навсего» вскрикнула вдруг: «Я тебе не — ЭЙ!» — и встала, и при всех ушла вон из-за стола…
…Мне рассказывали потом, когда я была уже взрослой, что отец был потрясён случившимся. Он был потрясён, потому что он не понимал: за что? Почему ему нанесли такой ужасный удар в спину? Он был слишком умён, чтобы не понять, что самоубийца всегда думает «наказать» кого-то — «вот, мол», «на, вот тебе», «ты будешь знать!» Это он понял, но он не мог осознать — почему? За что его так наказали?
И он спрашивал окружающих: разве он был невнимателен? Разве он не любил и не уважал её, как жену, как человека? Неужели так важно, что он не мог пойти с ней лишний раз в театр? Неужели это важно?
Первые дни он был потрясён. Он говорил, что ему самому не хочется больше жить. (Это говорила мне вдова дяди Павлуши, которая вместе с Анной Сергеевной оставалась первые дни у нас в доме день и ночь). Отца боялись оставить одного, в таком он был состоянии. Временами на него находила какая-то злоба, ярость. Это объяснялось тем, что мама оставила ему письмо.
Очевидно, она написала его ночью. Я никогда, разумеется, его не видела. Его, наверное, тут же уничтожили, но оно было, об этом мне говорили те, кто его видел. Оно было ужасным. Оно было полно обвинений и упрёков. Это было не просто личное письмо; это было письмо отчасти политическое. И, прочитав его, отец мог думать, что мама только для видимости была рядом с ним, а на самом деле шла где-то рядом с оппозицией тех лет.
Он был потрясён этим и разгневан и, когда пришёл прощаться на гражданскую панихиду, то, подойдя на минуту к гробу, вдруг оттолкнул его от себя руками и, повернувшись, ушёл прочь. И на похороны он не пошёл.
— Светлана Аллилуева «Двадцать писем к другу»
В газете «Правда» был напечатан официальный некролог, а также особое письмо-соболезнование Сталину лично от Бориса Пастернака.
« Н. С. АЛЛИЛУЕВА. В ночь на 9 ноября скончалась активный и преданный член партии тов. Надежда Сергеевна Аллилуева. ЦК ВКП(б)
Газета «Правда» от 10 ноября 1932 года »
По мнению фактического приёмного сына Сталина А. Сергеева и писательницы Л. Васильевой, поводом для самоубийства Надежды Аллилуевой послужило обострение болезни. Её часто мучили сильные головные боли. У неё, судя по всему, было неправильное сращивание костей черепного свода, и в подобных случаях самоубийство не редкость.
« Что, например, говорят о смерти Аллилуевой? Одни предполагают, что её убил Будённый, стоявший за занавеской во время разговора Сталина с женой. Другие — что помощники Сталина, потому что она была его политическим противником. Третьи — будто Сталин её застрелил из ревности. А существует скучная правда жизни: у этой женщины была тяжёлая болезнь мозга. Она ездила лечиться в Дюссельдорф, где тогда жила семья её брата. Тяжёлые отношения со Сталиным, безусловно, сыграли свою роль. Но страшней всего для Аллилуевой были чудовищные головные боли, способные довести до самоубийства… Реальные факты всегда менее интересны, чем сплетни.
Лариса Васильева»
Однако внучка И. В. Сталина Галина Джугашвили опровергает эту версию: «Случались у неё порой приступы мигрени, но причина рокового выстрела, конечно, не в этом. Надежда застрелилась после ссоры с дедом (И. В. Сталиным — Прим.), происшедшей на банкете в доме Ворошилова. Она уехала на квартиру в Кремль, а он отправился на дачу. Вечером Надежда Сергеевна несколько раз звонила ему из города, но он бросил трубку и больше к телефону не подходил. Чем это обернётся, дед предвидеть не мог…»
Еще одну версию выдвигает Айно Куусинен, которая в своей книге приводит рассказы «врача Муромцевой»:
«Раз утром я собиралась на работу. Вдруг мне позвонили, и незнакомый голос велел мне срочно подойти к комендатуре у главных ворот Кремля и предъявить там партбилет. Я была, конечно, вне себя от страха. Когда я пришла в Кремль, там меня ждали ещё две женщины-врача и комендант Кремля. По коридорам нас, троих врачей, провели в комнату Нади Аллилуевой. Она лежала на постели неподвижно, и мы сперва подумали, что она больна или без сознания. Но она была мертва. У тела никого, кроме нас троих, не было. Надя Аллилуева училась в московской промышленной академии и, видимо, собиралась идти утром на лекции: рядом лежали книги и тетради.
Двое мужчин внесли в комнату гроб, нам велели положить в него тело. Но сначала надо было покойную переодеть, и мы стали искать в шкафах и ящиках нужные вещи. В шкафу нашли чёрный шёлковый костюм.
Вдруг врач Н. сделала нам знак и молча указала на большие тёмные пятна на шее покойницы. Мы их осмотрели и, обменявшись взглядами, пришли к выводу: Надежда Аллилуева была задушена! Пока мы стояли, ошеломлённые, пятна всё увеличивались и становились чётче, ясно вырисовывался след каждого пальца левой руки убийцы.
Чтобы скрыть эти пятна, мы обвязали шею Аллилуевой платком, пусть тысячи пришедших проститься думают, что она умерла от какой-нибудь болезни шеи...»
Эту же версию подтверждает пересказ другой её подругой следующих слухов:
«Другая моя подруга, тоже член партии, слышала от персонала Кремля ещё одну историю. Маршал Ворошилов жил в Кремле рядом со Сталиным. За стеной своей спальни он слышал гневный голос Сталина и Надины крики о помощи. Он бросился в пижаме на помощь, но опоздал — Аллилуева была мертва. Ворошилов, естественно, не сказал об этом никому ни слова, это стоило бы ему жизни».
Также Куусинен сообщает следующее:
«И в последующие дни, встречаясь со старыми знакомыми и друзьями, я убедилась, что слух об убийстве Аллилуевой распространился довольно широко. Думали, что диктатор накинулся в ярости на жену, когда она стала выговаривать ему за жестокости коллективизации, в результате которой пострадали миллионы крестьян. Слух о преступлении Сталина подтверждался ещё и тем, что после смерти Аллилуевой таинственным образом исчезли её близкие родственники».
Айно Куусинен
Память
Похороны прошли 11 ноября на Новодевичьем кладбище. В 1933 году на её могиле был поставлен памятник из белого мрамора с надписью: «Надежда Сергеевна Аллилуева-Сталина / 9/IX 1901 — 9/XI 1932 / член В.К.П.(Б) / от И. В. Сталина». Автор надгробия — И. Д. Шадр, архитектор — И. В. Жолтовский.
Иосиф Виссарионович Сталин часто посещал могилу жены и долго сидел на мраморной скамейке напротив.
В последнее время памятник Аллилуевой был накрыт плексигласовым коробом, так как этот тип мрамора разрушается в условиях московской погоды. У основания памятника раньше лежала чугунная роза.
Ныне на кладбище установлена копия скульптуры, подлинник находится в Третьяковской галерее.
Киновоплощения
1979 — «Staline-Trotsky: Le pouvoir et la révolution» (Николь Шоссон)
1990 — «Враг народа Бухарин» (Марина Либакова-Ливанова)
1992 — «Сталин». (Джулия Ормонд)
2006 — «Жена Сталина». (Ольга Будина)
2006 — «Сталин. Live» (Надежда Бахтина)
2017 — «Власик. Тень Сталина» (Татьяна Паршина)
Сын отца народов
